Список сообщений по тегам

Апельсины были известны китайцам ещё до нашей эры: именно они первыми вывели гибриды мандарина и помело и стали выращивать эти фрукты. Позже апельсины стали известны в Средней Азии и Европе.

В ряде языков (в том числе и в русском) слово апельсин германского происхождения. Из нидерл. appelsien (наряду с sinaasappel) и нем. Apfelsine слово появилось в ряде других языков: швед. apelsin, норв. appelsin, дат. appelsin, исл. appelsína, лат. apelsīns, лит. apelsinas, укр. апельсин, белор. апэльсін, фин. appelsiini. В нижненемецкой диалектной области встречались также названия Apel de Sina и Appelsina «яблоко из Китая», в остальной части Германии – Apfel von Sina, Chinaapfel и Sineser Apfel. Эти названия отражают происхождение дерева и его плодов.

В германских языках слово апельсин – это калька с французского pomme de Cine «яблоко из Китая». Во французском название появилось из португальского. Именно португальцы в XVI веке стали партиями завозить апельсины в Европу из Китая, что отражено в ряде иноязычных названий этого плода: болг. портокал, рум. portocală, тур. portakal, азерб. portağal, узб. poʻrtahol, греч. πορτοκάλι, алб. portokall, перс. پرتقال(portoqâl), груз. ფორთოხალი (p’ort’oxali).

Вместе с тем существуют и иные названия: англ., фр. orange, итал. arancia, исп. naranja, порт. laranja, нем. Orange (изначально в Южной Германии), сербохорв. на̀ра̄нџа, венг. narancs, арм. նարինջ (narinǰ). Эти названия восходят к араб. نارنج(nāranj), от перс. نارنگ(nārang), далее от санскр. नारङ्ग (nāraṅga) «апельсиновое дерево». Этимологи считают, что слово было заимствовано из дравидийских языков (ср. тамильск. நரந்தம் (narantam) «аромат, благоухание» и காய் (kāy) «фрукт, плод»). От фр. orange образованы также русские слова оранжевый и оранжерея.

В некоторых славянских языках апельсин отождествляется с другим цитрусовым – померанцем, название которого восходит к тому же арабскому слову نارنج(nāranj): польск. pomarańcza, чешск. pomeranč, словацк. pomaranč, словенск. pomaranča, сербохорв. помо̀ра̄нџа.

Есть в некоторых языках и более странные названия. Например, в языке африкаанс апельсин называется lemoen, то есть «лимон». В индейском языке навахо слово chʼil łitsxooí раскладывается на chʼil «растение», łitsxo «является жёлтым, оранжевым» и показатель имени -í, то есть для навахо апельсин – это просто «оранжевое растение».

В Библии неоднократно встречается страшное сочетание слов геенна огненная. Особенно много упоминаний о нём в Евангелии от Матфея (5:22; 5:29-30; 10:28; 18:8-9; 23:15; 23:33). Что это вообще за геенна и почему она огненная?

Для исследователей Священного Писания нет никакого секрета в том, что слово геенна пришло в старославянский язык из греческого, где слово γέεννα означало «ад». Оно, в свою очередь, восходит к др.-евр. גֵּיהִנּוֹם (ge'henom). Это название долины Еннома (Нав. 18:16; 4Цар. 23:10; 2Пар. 28:3), где изначально приносились жертвоприношения Молоху (Иер. 7:31). Это место располагалось к югу-западу от Иерусалима, оно было приспособлено под мусорную свалку и крематорий для мёртвых животных. Долина Енноха всегда ассоциировалось с сожжением, поэтому, вероятно, его название приобрело такой негативный «огненный» оттенок.

Сегодня вокруг этого слова большой переполох. Одни говорят, что оно явно связано с судным днём, поскольку именно в этой связи геенна упоминается в Новом Завете и Мишне. Немало маргинальных теорий возникло на этой основе. Другие считают, что это всего лишь «символ воздаяния», а изначальный негативный смысл не имел отношения к судному дню. Огненная она потому, что там постоянно был неприятный запах обгорелых животных и помойный смрад. Если это так, то, наверное, нет ничего страшного в этой огненной геенне.

Со словом бистро связана одна очень интересная история. Во время занятия русскими войсками Парижа в 1814 году солдаты часто отдыхали в местных французских ресторанах и зачастую подгоняли нерасторопных официантов: «Быстро, быстро!». Французы подхватили новое слово, но поскольку русское ы они произнести не могли, то и стали говорить bistro с французским ударением на последнем слоге. Так гласит популярная легенда происхождения слова. Однако же она весьма сомнительна, если принять во внимание тот факт, что впервые слово bistro (или bistrot) было засвидетельствовано лишь в 1884 году, то есть через 70 лет после названных событий.

Реальное происхождение слова неизвестно. Предполагается, что оно возникло из патуа (диалекта), вероятно, от слова bistingo «маленький кабачок». Существует также версия, что в основе названия лежит слово bistouille (или bistrouille) – региональное название смеси бренди и кофе, которую тоже могли подавать в таких заведениях на севере Франции. Не будем забывать, что и слово кафе произошло от слова кофе (фр. café).

Кофе – это не просто напиток, это целый культ. С ним связано множество интересных историй. Примерно в 850 году эфиопский пастух Калдим обнаружил бодрящее свойство кофе, после чего отвар из кофейных зёрен стали употреблять монахи во время ночных молебнов. Считается, что из Эфиопии кофе пришёл в Египет и на Ближний Восток, затем в Турцию, Византию и Италию.

Настоящая популярность кофе в Европе приходится на вторую половину XVII – начало XVIII века. В Германии и Франции начинается кофейный бум. Иоганн Себастьян Бах пишет знаменитую «Кофейную кантату», Бетховен превращает приготовление кофе в магический ритуал, добавляя по 60 зёрен на чашку, а Вольтер и вовсе выпивает по 50 чашек в день. В Англии кофейные заведения становятся мужскими клубами, что очень не нравится английским женщинам. Однажды они даже забастовали и приняли «Женскую петицию против кофе».

В России напиток, по некоторым свидетельствам, был известен намного раньше, но не получил распространения. В XVIII веке Пётр I заставлял своих подчинённых пить «горький напиток», а потом их за уши было не оттащить. Буквально за полвека кофе завоевал колоссальную популярность.

Слово кофе в русском языке появилось из англ. coffee или нидерл. koffie. Можно обнаружить, что почти во всех языках название одинаковое: нем. Kaffee, фр., исп., порт. café, итал. caffè, польск. kawa, чешск. káva, греч. καφές, а также груз. ყავა (qava), яп. コーヒー(kōhī), кит. 咖啡 (kāfēi), кор. 커피 (keopi), хинд. क़हवा (qahva), कोफ़ी (kofī) и др. В какие-то из этих языков слово пришло напрямую из арабского قهوة (qahwa), а в какие-то – через турецкое (kahve) или персидское (قهوه, qahve) посредство.

Существуют предположение, что изначальное название должно уводить нас в Эфиопию, к истокам кофе. Действительно, этимологи ссылаются на регион с названием Каффа, который сегодня является частью Эфиопии.

С давних пор люди знакомы с таким продуктом, как колбаса. Её делали и в Греции, и в Риме, и в Китае. В России, согласно данным археологии, она известна тоже довольно давно. В новгородской берестяной грамоте № 842 (первая половина XII века) есть упоминание о том, как дьяк и некий Илька послали кому-то «две свиньи, два хребта, да три зай-ца и тетеревов и колбасу». Слово засвидетельствовано также в других источниках.

Интересен и тот факт, что во всех славянских языках слово «колбаса» очень похоже: укр. ковбаса, белор. каўбаса, болг. колбас, сербохорв. коба̀сица, словенск. klobása, чешск. klobása, словацк. klbása, польск. kiełbasa, а также в.-луж. kоłbаsа, н.-луж. kjałbas. Из славянских языков слово перекочевало в некоторые другие языки: венг. kolbász, азерб. kolbasa, узб. kolbasa. Располагая таким богатым материалом, этимологи, увы, не могут договориться о том, откуда произошло слово.

Можно с уверенностью сказать одно: это слово не из европейских языков, поскольку там практически нет аналогов. Карлович и Соболевский ссылались на французское calebass, обозначающее вид тыквы, но версия очень слабая и не может быть ничем под-тверждена. В Европе свои обозначения для колбасы: англ. sausage, фр. saucisse происходят от лат. salsīcia (ср. исп. salchicha, итал. salsiccia); нем. Wurst, нидерл. worst происходят от герм. *wurstiz; арм. երշիկ (eršik), груз. ძეხვი (jexvi), араб. سجق(sujuq), фин. makkara и др. тоже никак не связаны со славянской «колбасой». Так откуда же возникло слово?

В этом вопросе многие ссылаются на Фасмера. А Фасмер нам говорит, что восстановленная праславянская форма *kъlbasa не может быть достоверной, она не подходит для сербохорв. коба̀сица и словенск. klobása. Отрицается родство с колоб, колобок, укр. ковбиця, ковбичище, ковбан «кусок мяса». Заимствование из др.-евр. כלבשר (kolbāśār) «мясо, всякая плоть» также ставится под сомнение. Фасмер предлагает рассматривать тюрк. külbasty «мясо, жаренное на рашпере, жареные котлеты», где t могло исчезнуть при трансформации слова в прилагательное колбасный. В Словаре тюркизмов русского языка Е. Н. Шиповой высказывается также возможность образования от тюркских слов kul «рука» и basu «давить».

Черных как будто бы и не замечает версию Фасмера. Он считает, что слово колбаса славянского происхождения, и рассматривает в качестве источника польск. kiełb «пескарь». Согласно Махеку, первое значение искомого слова могло быть иным – «рыбная колбаса». Действительно, иные названия пескаря в русском языке – колба́, колбь, а также бычок. Если так, то, возможно, слово восходит к индоевропейскому корню *kol «колючка, колоть» (в плавниках некоторых видов пескарей есть колючка) с суффиксами -b- и -sa-. Таким образом, *kъlbasa могло быть заимствованием из лужицких и польских говоров в чешском и других языках.

Слово фараон в русском языке имеет два значения: обычное и ироничное. В общем смысле под фараоном мы понимаем древнеегипетского правителя, а ироничном – полицейского. Второе значение возникло в конце XIX – начале XX века и напрямую связано с первым. Согласно основной версии, в царской России городовые редко вмешивались в потасовки, сохраняя «неподвижность и спокойствие фараонов».

В первом значении слово встречается практически во всех языках: англ. pharaoh, нем. Pharao, фр. pharaon, исп. faraón, чешск., польск. faraon, араб. فرعون (fir3awn), арм. փարավոն (pʿaravon) яп. ファラオ (farao) и даже кит. 法老 (fǎlǎo). Во всех этих языках слово является заимствованием из лат. pharaō или греч. φαραώ.

Греческое слово восходит к др.-евр. פַּרְעהֹ (par‘ó), неоднократно упоминавшемуся в Библии. Интересно, что изначально это слово означало «дом царя, дворец», а лишь потом стало обозначать самого царя. Древнеегипетское слово pr ˤ3 состоит из pr «дом, дворец» и ˤ3 «большой, великий». Обычный титул египетских царей – nswt bjty, то есть «принадлежащий Тростнику и Пчеле».

Сегодня шоколад – это общедоступный продукт, который можно купить на оставшуюся мелочь. А ведь раньше его могли потреблять только члены королевской семьи и их приближённые. То же самое с какао. Эти продукты были знакомы европейцам не всегда.

Первым европейцем, который попробовал шоколад, стал Эрнан Кортес, отправившийся завоёвывать Мексику в 1520-е годы. Тот шоколад, который преподнесли ему индейцы, был холодный и горький. Когда он стал известен в Европе, его стали пить горячим и сладким. В начале XIX века стали появляться первые удачные технологии выжимки какао-масла, а в 1847 году была произведена первая шоколадная плитка.

Слова какао и шоколад были завезены вместе с самими продуктами, то есть они не европейские. Слово cacahuatl в языке науатль (или в ацтекском языке) является названием напитка какао. В виде cacao через испанский это слово заимствовалось в другие языки, став обозначением напитка или дерева какао: англ., итал. cacao, нем. Kakao, фр. cacaoyer, порт. cacaueiro, фин. kaakaopuu, яп. カカオ(kakao), араб. شجرة الكاكاو (šájarat al-kakāu), арм. կակաո (kakao), груз. კაკაო (kakao) и т. д. Интересно при этом, что научное латинское название растения Theobrōma cacāo включает эпитет theobrōma «пища богов» (от др.-греч. θεόβρωμα). Он был дан растению Карлом Линнеем.

Слово xocolātl в ацтекском языке не встречается до XVIII века, поэтому у некоторых лингвистов есть сомнения по поводу истинности ацтекского происхождения слова шоколад. Всё же на него указывают практически все словари, выделяя в нём элементы xococ «горький» и ātl «вода». Некоторые предлагают рассматривать в качестве источника также сомнительное слово chicolātl, выделяя в нём элемент chocol «палочка для приготовления шоколада». Как бы то ни было, испанское слово chocolate разошлось по всем остальным языкам: англ., порт. chocolate, нем. Schokolade, фр. chocolat, итал. cioccolato, фин. suklaa, яп. チョコレート(chokorēto), араб. شوكولاتة(šokolāta), арм. շոկոլադ (šokolad), груз. შოკოლადი (šokoladi) и др. Сегодня мы уже практически не воспринимаем эти слова как заимствования из экзотического языка.

Все мы привыкли к слову верблюд и даже не обращаем внимания на то, что во многих языках название этого животного совсем иное. Так англ. camel, нем. Kamel, фр. chameau, исп. camello и др. происходят от лат. camēlus, которое было взято из др.-греч. κάμηλος. В свою очередь, греческое слово было заимствовано из семитских языков: араб. جمل(jámal), ивр. גמל (gamál). Тур. deve, тат. дөя, туркмен. düýe, а также венг. teve и словацк. ťava происходят от пратюркского корня.

Лишь в нескольких славянских языках встречается что-то напоминающее русское слово верблюд: укр. верблюд, белор. вярблюд, польск. wielbłąd, чешск. velbloud и словен. velblod (наряду с kamela). Ранее слово того же корня присутствовало и в болгарском, но сейчас вместо него используют заимствованное камила. Откуда же взялось слово верблюд?

Этимологи отмечают др.-русск. вельблудъ, вельбудъ и ст.-слав. вельбѫдъ, вельблѫдъ в ряде летописей, что позволяет говорить о диссимиляции л – р на определённом этапе существования слова (примерно в XIV веке). Для всех славянских слов восстанавливается праславянский корень *velьbǫdъ, который был откуда-то заимствован. Но откуда?

Популярно объяснение слова как заимствования из готского ulbandus «верблюд», которое происходит от греческого ἐλέφας «слон» (род. п. ἐλέφαντος; англ. elephant, нем. Elefant, фр. éléphant и т. д.). Но и при многих совпадениях готское ulbandus не сразу стало русским верблюдом. Изначально оно подверглось переосмыслению славянами на основе сближения с *velьjь «великий, большой», после чего и появилось слово *velьbǫdъ.

В конце XVIII века английский востоковед Уильям Джонс впервые обнаружил, что существует сходство между древнеиндийским санскритом, древнегреческим и латынью, но тогда он ещё не мог объяснить этого сходства. Идеи родства между некоторыми европейскими языками возникали и раньше, но только с открытием санскрита стало возможно говорить о настоящих закономерностях. Будучи гениальным человеком, Джонс предвидел существование общего праязыка, он говорил о том, что сравнение языков должно быть системным. Его идеи были быстро подхвачены следующими поколениями лингвистов, которые за двести лет создали эту систему и доказали верность предположений Джонса.

Сегодня мы знаем о существовании такой науки как индоевропеистика. За двести лет в этой области был накоплен колоссальный материал. Была произведена реконструкция древнего языка, который не имел письменности и которого мы никогда не слышали. Кроме того было доказано, что сотни языков и диалектов, простирающихся от Индии на востоке до самых крайних европейских стран на западе – это потомки одного праязыка, называемого приаиндоевропейским.

Сегодня в рамках сравнительно-исторического языкознания известно большое число фонетических законов, которые ошибочно игнорировались раньше и продолжают игнорироваться некоторыми псевдолингвистами сегодня. На это указывал ещё Джонс, но даже он больше внимания уделял грамматике сравниваемых языков, нежели фонетике.

Немецкий филолог Якоб Гримм (тот самый, что со своим братом Вильгельмом занимался немецким фольклором) понял, что фонетика – это ключ к пониманию многих закономерностей в германских языках. До него подобное предположение высказывал датский лингвист Расмус Раск. В своей «Исландской и дренвенорвежской грамматике» (1811) он впервые упомянул о закономерностях в системе согласных, которые могли бы стать доказательством родства германских языков с другими индоевропейскими языками, но эти доказательства не затрагивали всего массива известных сегодня переходов и в ряде случаев были ошибочны. Ошибки Раска исправил Гримм, который довёл всю систему до совершенства, открыв ряд новых переходов. Его открытие справедливо носит название «закон Гримма», или «первое передвижение согласных» (erste Lautverschiebung).

Здесь будут упомянуты лишь некоторые переходы, открытые Раском и Гриммом. На самом деле их гораздо больше. Одними из самых известных являются переходы праиндоевропейских глухих *p, *t и *k в спиранты f, þ и h. Так, следуя первому переходу (*p → f), мы можем объяснить родство нем. Fisch, англ. fish, готск. fisks (прагерм. *fiskaz) с лат. piscis (пра.-и.е. *pisḱ-). Второй переход (*t → þ) мы наблюдаем в англ. three, исл. þrír (прагерм. *þrīz), которые в лат. trēs, др.-греч. τρεῖς, рус. три, лит. trỹs и санскр. त्रि (tri) сохраняют древний *t от пра.-и.е. *tréyes. Третий переход (*k → h) наблюдаем в англ. hound, нем. Hund, дат. hund, хотя в лат. canis и греч. κύων сохраняется древний *k, который был в пра.-и.е. слове *ḱwōn.

Как мы видим, в германских языках всё происходит по определённым законам, которые отмечаются на большом массиве слов, где в определённой позиции имеются указанные звуки. И сдвигов таких большое количество: *kʷ → hʷ, *b → p, *d → t, *g → k, *gʷ → kʷ и т. д. Впоследствии эти переходы были дополнены законом Карла Вернера, который объяснял исключения из этого правила акустическими причинами. С тех пор обособленность германских языков от других индоевропейских считается полностью объяснённой, хотя объяснение причин таких передвижений и их датировки наталкиваются на ряд трудностей.

Если смотреть более глобально, то такие переходы характерны для каждой языковой группы и для каждого языка в отдельности. Так, сегодня мы знаем, что «потомки» праиндоевропейского *gʷíh₃we- «жить» обнаруживаются едва ли не во всех индоевропейских языках. Например, в санскрите древний согласный *gʷ при определённых условиях переходит в j, и этим объясняется вид санскр. जीवति (jīvati) «жить» и хинд. जीना (jīnā) «жить». В славянских языках этому звуку соответствует g или ž, поэтому мы можем говорить о восхождении русск. жить, сербохорв. живети, чешск. žít, польск. żyć к тому же корню. В литовском *gʷ перешёл в g, и отсюда лит. gyventi «жить». В древнегреческом и латыни *gʷ переходит b и v соответственно, поэтому возникли такие не похожие на изначальный вариант греч. βίομαι «жить», βίος «живой» и лат. vīvō «жить», vīvus «живой». Наконец, уже упоминавшийся выше переход *gʷ в kʷ для германских языков даёт прагерманское *kwikwaz «живой; быстрый», от которого происходят англ. quick (др.-англ. cwic), швед. kvick, исл. kvikur в значении «быстрый». Все эти фонетические закономерности были выявлены на материале тысяч аналогичных случаев.

Этимология живёт по законам, действие которых доказали лингвисты более чем за двести лет работы со словарями и грамматиками сотен языков. Последние находки и открытия в этой области только подтверждают их истинность и дополняют уже существующую картину. Лингвисты сделали практически невозможное: они оживили мёртвую материю. Поэтому если вы видите, что какое-нибудь персидское بد(bad) «плохой» произносится практически так же, как английское bad «плохой», не спешите радоваться находке и говорить о родстве этих слов. Опыт этимологов показывает, что языки меняются, и сходства между столь далёкими языками могут быть абсолютно случайными. В данном случае они как раз случайны. Неслучайны лишь несходства, которые встречаются регулярно.